Перейти к публикации

По щучьему велению. Архетипы в сказках

anastasiya.jihareva
  • · 16 минут на чтение

Существует несколько вариаций сюжета этой сказки. В одной из них Емеля смешит царевну Несмеяну, в другой просто дочка царя влюбляется в Емелю-дурака, в третьей царевна вообще не присутствует, есть царь и толпа. Но во всех этих вариантах есть одна уникальная деталь, из-за которой эту сказку можно рассматривать как историю начала развития сознания и как инструкцию по достижению своих целей.

7.jpg

Вновь напоминаю, что рассматривать героев сказки, саму сказку, и её течение нужно в комплексе: это и процессы, происходящие внутри психики человека, но не только человека как единичной личности, а как глобальный процесс, свойственный человечеству в целом и особенно тому этносу, в котором эти сказки живут. Нужно обратить внимание на необычайности, которые эту сказку выделяют на фоне других. Есть очень много сюжетов, где есть старшие братья и есть младший брат, который по сравнению со старшими, дурак, и совершает какие-то поступки и действия. Но в этой сказке выделено несколько очень ярких моментов, которые хочется разобрать применительно к внутреннему миру человека.

Начнем с того, что Емеля не хочет вставать с печи. Очень простая мотивация, очень понятная, он говорит, что на печи тепло, а на дворе мороз. В образе Емели передается состояние, в котором не работает отрицательная мотивация, тот самый кнут. Когда человеку что-то не нравится, он начинает дергаться, что-то делать. А Емеля начинает движение только тогда, когда ему интересно. Мотивация внутреннего Емели исключительно положительная, т. е. он соглашается что-то делать только тогда, когда ему интересно. Емеля, это та часть нас, которая двигается, только если у нее есть радость от этого, есть желание.

Дальше уникальная поездка Емели на печи. То есть он, не расставаясь с этим базовым принципом, совершает какие-то действия, на это стоит обратить внимание. Образ «едет на печи», означает, что внутри каждого человека уже есть мирообразующий, очень ресурсный способ действия: зачем своими ногами ходить, если есть печь. Человек, когда обретает свою внутреннюю печь, ресурс видеть вокруг себя, то это делает жизнь проще и легче, а сам человек становится тёплым, живым, уютным. Он также знает, что печь вначале нужно растопить, только тогда она даст тепло. Он умеет согревать, обогревать других, служить источником питания. «Растопить печь», это научиться доверять миру, видеть добро в том, что окружает, радоваться этому и дарить добро в ответ.

Ещё один уникальный момент, это поход Емели за водой, когда он всё-таки слез с печи. По просьбе и уговорам жён своих старших братьев, он все-таки отправился за водой и встретил щуку, которая сама к нему приплывает, и он вытаскивает ее в ведре. В других сказках звери, рыбы и птицы, которых не стал есть главный герой, помогли ему только однажды, то у этого персонажа, у щуки какие-то совершенно фантастические условия: выполнение любых желаний Емели. Эта щука отличается от многих других персонажей в виде зверей, наших внутренних частей, которые выходят к герою.

Емеля это такой человек, освоивший принцип организации своей жизни, где у него все стихии на месте, всё простроено, и он на этом «принципе печи» существует и живёт. Он организует своё внутреннее пространство таким образом, что ему не надо напрягаться, чтобы, например, идти в духовную практику. Практика становится частью жизни: ежедневное очищение сознания, автоматическое самонаблюдение. Все стихии проявлены, всё в балансе, и «принцип печи», в которой всё время горит огонь.

Когда Емеля получает волшебную щуку, у него появляется возможность не слезать вообще с этого принципа жизненной организации. С ней у Емели появляется способность к материализации чего угодно. Он может так воздействовать своей мыслью на реальность, что из реальности выплывают разные варианты. Дальше идут просто перечисления способов применения этого навыка.

Схема такая: организовывай свой жизненный принцип так, чтобы ты всегда был на печке. Умей находить рыбу — способность реализовать из массы бессознательных вариантов существующих в мире, тот который нужен. И можно даже не напрягаться делать запрос. Увидел царевну, ему достаточно было пожелать: «Хочу, чтобы царевна в меня влюбилась» и стать царём после этого.

Я хочу дать интерпретацию происходящего и предложить посмотреть на эту сказку безоценочно. Чаще всего эта сказка интерпретируется, как история о ленивом дураке, которому не очень хочется как-то двигаться, и он получает в своё распоряжение всё волшебство мира. Эта сказка очень часто понимается как объяснение русского «авось» и того, почему люди не хотят заниматься собственным развитием, по сравнению, допустим, с другими нациями.

Для меня сюжет этой сказки гораздо более глубокий, и надо смотреть на какие-то мотивирующие вещи. Начну с персонажей «старшие братья» и «младший-дурак». Этот тандем встречается во многих сказках. Практически в каждой сказке встречаются либо «старшие сестры и младшая сестра», либо «старшие братья и младший брат». Старшие братья очень часто выступают в роли покровителей, они заботятся о младшем брате, следят за развитием, помогают, обеспечивают его жизнь, либо они выступают в роли завистников. Здесь речь идёт уже о конфликте, разладе внутри рода. В этой сказке не упоминается о родителях, поэтому речь идёт об индивидуальном сознании. Когда в сказке упоминается «старик со старухой», «дед и баба», «царь» или «царь с царицей», «отец и мать», речь идет о каких-то родовых программах внутри человека.

«Старшие братья», «Иван-дурак» или «Емеля-дурак» это всё-таки описание персонажей внутри мира конкретного человека, и я предлагаю опираться на тот функционал, про который в сказках всегда написано и его не надо придумывать. Итак, у нас два старших брата, один умный, второй богатый. Как правило, умный-разумный —старший. А средний — богатый, обеспечивает связь и коммуникации. И вот здесь надо задать себе вопрос:

Какая часть внутри нас отвечает за богатство?

Какая часть отвечает за социальные связи, за статус, за социальные нормы, правила?

Существует очень интересный персонаж внутри каждого человека, с которым я часто сталкиваюсь, это внутренний ребёнок, эмоциональный, непосредственный, радующийся.

Но относительно сказки про Емелю, мне не откликается персонаж «внутренний ребёнок», которого пытаются часто «натянуть» на Емелю. Внутренний ребёнок очень активен, он скорее похож на Ивана-царевича, который действует, куда-то отправляется, совершает какие-то глупости, плачет, либо на Ивана-дурака, который очень деятельный, творческий, «без царя в голове», но тем не менее. Емеля же действует по-другому, он лежит на печи. И здесь мне хочется поговорить о таком очень популярном в последнее время моменте, когда мы включаем «внутреннего наблюдателя». Вот та самая суть, которая смотрит из человека на мир. Она не является действующей, т. е. мы действуем, исходя из той картинки, которую видит «наблюдатель», но действует не «наблюдатель», он как раз находится в состоянии тотального покоя. Я знаю хорошо по опыту, что если у человека получается соединиться с этим «наблюдателем» и быть этим «наблюдателем», то его жизнь становится на порядок осмысленнее, понятнее, интереснее.

Если говорить о персонаже, который «понял смысл жизни и никуда не торопится», скорее всего это и есть Емеля. Он просто констатирует, он не дает оценку, что здесь тепло и это хорошо, а там холодно и это плохо. Он просто говорит: «На дворе холодно, на печи тепло», и он остается на печи как на базовом принципе организации жизни. Здесь очень простой пример, и в сказках очень ясно его видно: мороз, холод — это смерть, тепло — это жизнь. «Наблюдатель», вот этот принцип организации жизни, вот этот «внутренний наблюдатель» связан с жизнью, именно поэтому ему не очень-то хочется идти в смерть, поскольку он еще живой. Пока мы живые, «наблюдатель» в нас действует.

Дальше мне очень хочется рассказать про принцип организации жизни как печи. Я уже рассказывала о символе «Печка» в сказке, и сейчас расскажу еще больше. Русская печь — это настолько глубокий, наполненный смыслами и образами архетип, что говорить о ней, как о неодушевленным предмете или пропускать в сказках печку, для меня просто невозможно, особенно, если идет речь о внутреннем мироустройстве человека. Вот если я скажу, например, человек «с печкой внутри» и человек «без печки внутри». Ты сразу можно представить, что первый — теплый, творческий, животворящий, в нём есть жизнь, горит огонь, с ним можно испечь пирогов, у него можно спрятаться.

Образ печи есть во многих сказках. Не один Емеля лежал на печи, если мы вспомним, то Баба-Яга лежит на печи, в печь прячется Алёнушка с братцем Иванушкой, когда убегает от гусей-лебедей. Практически в любой сказке есть символ печи как материнской энергии, заботы и мироустройства вообще.

Если рассматривать Емелю как «внутреннего наблюдателя», и вообще принцип сознания как такового, способности видеть, быть, существовать, то естественно, что он находится на печи. Жизнь как таковая, это и есть символ огня. Причем есть очень интересные описания системы стихий внутри человека, энергетического тела, поля, описание мира. Там распределение стихий по этажам, по структуре очень похоже на русскую печь: внизу огонь, в середине вода в котелке, и вверх поднимается пар и идет дым. И пар и дым воспаряют в небо, это связь земли и космоса. Печь очень глубокий, полный смыслами персонаж, это мощный архетип жизнеустройства жизни в целом.

В сказке описана очень интересная история, дурак взял ведра и пошел за водой, только когда ему пообещали красный кафтан, красные сапоги и красную рубашку. Это позволило «наблюдателю» посмотреть в сторону воды, в сторону каких-то действий, информации. Здесь мы выходим еще на один очень глубокий символ, на символ рыбы, щуки. Щука здесь появилась не просто так, рыба это самый базис зарождения жизни. Символ рыбы, лягушки, всего того хтонического под поверхностью земли, в воде, болоте, в пещерах, что обитает в нижних мирах, про обладание огромной жизненной силой, той самой энергией, которой нет в срединном мире. Это энергия предков, это генетическая информация, которая зашифрована во всем существующем. Представь себе, что внутренний наблюдатель, основываясь на таком контакте с жизнью, понимая, что такое жизнь, понимая разницу между смертью и жизнью, между холодом и теплом, зачерпывает ведро воды как ещё одной стихии и находит в этой воде символ бесконечного благополучия, бесконечного плодородия.

Рыба у многих народов, во многих сказках символ творения, символ рождения. Есть сказки и сюжеты, в которых бесплодная царица съедает кусочек рыбы, карпа волшебного или щуки и беременеет. И не только она, но и служанка, и собаки. Много всего интересного может произойти, и очень часто вот этот символ рыбы — символ исполнения желаний. Рыба — это бесконечная творческая сила мира для создания того, чего ты хочешь, главное сохранять намерение, пожелать «по щучьему велению», чтобы это реализовалось.

Рыба, это тот принцип, который позволяет нам плавать и ориентироваться, некий скафандр, оболочка, в которой человек может из массы вариантов и возможностей через этот аватар достигать нужной ему цели. Это такой посредник, проводник в мире живых и в мире мертвых. Символ вечности и жизни вне времени. Именно поэтому, там где нет жизни, можно ее создать, если проглотить кусочек волшебной рыбы.

В сказке про Емелю есть инструкция: у человека, помимо сознания, помимо умения быть богатым, реализовываться в социальном плане, есть внутренняя часть «наблюдатель», мотивацией для которого будет являться «красный кафтан» как способ выражения этого внутреннего потенциала. «Красный кафтан», «красные сапоги», «красная рубашка», в некоторых сказках ещё «красная шапка», все эти красивые артефакты означают, что у того «внутреннего наблюдателя», «игрока в жизнь», этого принципа «жизни как таковой», всё-таки есть потребность быть увиденным и проявить свою творческую активность.

А как быть замеченным и увиденным другими такими же творцами? «Надеть красные сапоги» — идти по дороге в радость самореализации, «надеть красную шапку» — получить статус в глазах других творческих людей. «Красный кафтан» — это тот образ, та одежда, та роль, в которой хочет быть выраженным внутренний творец, который лежит на печи. Он лежит не потому что ленится, а потому что очень связан с печью, с энергией жизни, любви как таковой.

Сестры, или жёны братьев в сказке как один из принципов интуиции, эмоциональности. В сказках они нервничают, приходят в ужас, как-то реагируют на Емелю. Сам Емеля по описанию не выражает никаких эмоций вообще, то есть внутренний наблюдатель смотрит: «Это происходит? Да, происходит», а желание, например, принести дров, принести воды выражает все-таки чувственная, женская часть внутри человека, именно она двигает и создает внутреннему наблюдателю творческие задачи.

Ещё очень интересный образ, когда Емеля отправляется за дровами, и забывает подвязать оглобли, едет без лошади, и вот именно в этот момент мы видим, как огромное количество народу попадает под удар. Здесь мне приходит образ Шивы-разрушителя, который не заботится об окружающем пространстве с точки зрения его сохранения, наоборот, проявляет вот такой принцип неэмоционального, чего-то большего, что может вынести нормальная человеческая психика.

Это очень важный момент, он едет без коня. Конь это выражение талантов человека, это вообще способность достигать, жить, наряду с печкой. Волшебный конь и Печь — это то, без чего немыслимо вообще существование, и здесь очень яркая метафора реализации намерения без труда. Если ты едешь на телеге, не запрягая коня, делаешь это не по правилам, ты достигаешь своей цели, но попутно можешь поубивать огромное количество народа, привлечь к себе лишнее внимание. Здесь показан принцип такой, шаманской самореализации, когда не важно, есть у тебя конь, нет у тебя коня. Если тебе нужна эта цель, то ты можешь действовать не очень нормальными и привычными методами.

Поездка на телеге у меня ассоциируется с беспорядочной энергией, с разрушением, с беспорядком. Ведь сначала должен быть конь, а потом всё-таки телега. А здесь нет коня, нет ведущего трудового принципа, когда человек вкладывает свою жизнь в какие-то действия, когда он прикладывает усилия. Он едет на телеге впереди коня, и это является разрушительным для мира. С другой стороны, именно благодаря вот этому разрушительному принципу, существующему в природе изначально, царь обращает внимание на то, что что-то не так. В сказке люди доносят царю, что Емеля-дурак распоясался, реализует себя и свои намерения вот таким неказистым способом. За дураком опять пошли королевские гонцы, и была попытка привести его силой. Дурак это «внутренний наблюдатель», и сила эта гораздо большая, чем царь. В сказке очень хорошо показано, что несмотря на то, что царь может «наблюдателя» посадить в бочку, отправить в синее море и забыть о нем, всё-таки не сознание является базовым в организации человека, Емеля всё равно возвращается и строит дворец.

Царь в сказке это попытка какой-то иерархии, это всегда про какие-то социальные надстройки, это тот разум коллективный и индивидуальный, который знает, как должно быть всё устроено во внутреннем мире или царстве-государстве. Иногда бывает человек «без царя в голове», то есть совершенно беспорядочное мироустройство внутри. «Царь» — это логика, это анализ, это умение учиться, сам принцип организации сознания. И вот царь, наш базовый логичный инструмент, которым мы пользуемся, организуем свое сознание, вызывает к себе Емелю. Он хочет увидеть, кто устраивает бардак в царстве-государстве, кто является разрушителем. Он видит Емелю на печи, дает ему какое-то обозначение, тот самый «красный кафтан», благодаря которому мы сами начинаем замечать нашего «наблюдателя», нашу бессознательную жизненную силу.

Когда царь видит Емелю, выходит на первый план тот конфликт, который бывает, когда встречаются, например, разум и тело. Разум говорит: «Всё должно быть в порядке», а тело: «Нет, я устало!». Договориться и провести мост между двумя принципами может дочь царя, когда с одной стороны принцип жизнеустройства, «внутренний наблюдатель», жизненная сила в виде Емели на печи, с другой стороны внутренний правитель, принцип по которому мы идем в развитие, зная свои ресурсы, базовый принцип организации нашего сознания, «царь в голове». Царевна это производная, это чувства, которые идут вслед за мыслями.

Сначала приходит какая-то базовая мысль, потом у нас появляются какие-то эмоции, какие-то чувства на эту тему, что-то мы ощущаем. «Царская дочка» это образ чувственной составляющей, душа человека. Душа болит, плачет, боится, уходит в пятки, эти образы описание чувствующей сферы и именно она является тем мостом, через который подружились царь и Емеля. Но когда царь видит, что его дочь, его чувства выходят из-под контроля разума и начинают соединяться с сумасшедшим базовым чувством тела, жизни, Емелей, что он делает? В первую очередь, он пытается их ограничить и вытеснить в сферу бессознательного, в то самое море синее, океан, в котором и водится изобилие, щуки и рыбы, в надежде, что там оно само как-нибудь переработается и растворится.

Но наша чувственная сфера, эмоции не дают покоя Емеле, которому, по большому счету, все равно, что наблюдать. Наблюдать себя в бочке, либо наблюдать себя на печи. Он просто констатирует: «Там тепло, тут мороз, тут мокро». И эти чувства, вот эта эмоциональная составляющая, они мотивируют человека к тому, чтобы включился внутренний ресурс, внутренний запас жизни, чтобы бочка была сломана, границы разрушены, и можно было выбраться на поверхность. После разрушения последних границ проявляется созидающий принцип, Емеля — это всё-таки созидатель и внутренняя организация человека стремится к творчеству. И здесь же есть очень интересный ключ, что пока нам эмоционально и чувственно этого не захочется, дворец не построится.

Дворец может построиться, когда у есть внутри вот эта печь, вот этот самый Емеля, который может видеть и который является проводником для бесконечного изобилия жизни. Жизнь эта представлена в виде щуки, в виде рыбы и лягушки, в виде символов плодородия вселенной, связи со всем живым, что есть в природе, с энергией нижних миров.

В сказке есть ещё момент соединения мужского и женского аспектов, сознания и эмоциональности. Емеля (сознание) без царевны (женской части внутренней) понятия не имел, что можно из бочки выбраться. Он плавал в океане-море, ему было хорошо, потому что ему всё хорошо, а тут царевна говорит: «Слушай Емелюшка, а как тебе идея, если мы выберемся, выйдем из океана?» Он: «Как хочешь, давай. По щучьему велению…»

Когда они бродят по берегу голодные, Емеле опять хорошо, а царевна вновь: «Дорогой Емелюшка, а как ты смотришь на то, чтобы дворец построить?», — «Да пожалуйста». А потом: «Дорогой Емелюшка, а тут на нас нападают!», — «А, войско? Да пожалуйста».

Понятно, да? Вот эта женская часть, которая «А давай вот это, а давай вот то», подначивает его, и он материализует очень интересные и нужные вещи. И в итоге он успешно справляется с тем царём, который на него войско послал, и сам становится царём. Но и тут он не действует специально, не захватывает чужое государство, так случайно вышло.

Если говорить о смысле и о цели этой сказки, то это про базовые принципы организации сознания, про бессознательное, изобильность мира, надстройки социальные, надстройки разумные, про эмоциональную часть. В сказке показан очень интересный принцип взаимодействия друг с другом, как можно договариваться, что это вообще такое, как это понимать.

Истрия про Емелю, это взрослая сказка. Герой не меняется в процессе сказки, как не меняется солдат в сказках. Если Иван-царевич был царевич — стал царь, есть явный рост, то Емеля вроде бы и проходит инициацию, но не сам, а его туда выносит стихия, пространство. Инициация всё равно происходит, но скорее, это такие врата для божественного импульса.

Емеля это еще и образ шамана, причем такого правильного шамана, у него всегда позитивная мотивация. Это уже продвинутый уровень, который не бежит к цели, а таким образом организует свое внутреннее пространство и мышление, что цель сама к нему приходит. В сказке он не двигается с места, пока ему не скажут: «Придут старшие братья, принесут тебе подарки», или «Иди к царю, он тебе красный кафтан даст». Царевна говорит ему: «Вытащи нас из бочки, нам будет лучше», «Построй замок, нам там будет хорошо». Емеле самому ничего не надо, он доволен своей жизнью, как она протекает, как она есть. Но когда ему показывают лучшие возможности тогда у него включается вот эта «волшебная рыба», щука, которая является прообразом способности рождать. Рыба это про умение рождать и создавать, это символ плодоносности как яйцо, и символ возрождения.

В конце сказки, Емеля приобретает свой истинный облик, становится красивым, но только потому, что жена сказала: «Давай, ты будешь красивым?». «Ну, давай».

Из книги "Архетипы в русских сказках". Светлана Патрушева. Опубликовано с разрешения владельца. Копирование запрещено, связывайтесь с автором

  • Нравится 1
  • 0
  • 1 920

0
1,9k
  • Нравится 1

Войти

У вас нет аккаунта? Регистрация

  • Не рекомендуется на общедоступных компьютерах
  • Забыли пароль?

  • Создать...