Биография Карла Юнга

Карл Густав Юнг был вторым ребенком в семье. В доме семейства Юнг весьма почитались всяческие мистические явления.

Например, его дед очень любил свою первую умершую жену, и всякий раз, когда семья собиралась обедать, для давно умершей бабушки ставился отдельный стул. В окружении такого мистицизма и рос маленький Юнг. Хотя это не было уникальным явлением для семьи Юнга – в то время (80-е годы XIX века) вся Европа была помешана на вещах, смежных с мистикой и оккультизмом. Например, в России этим активно занималась Е. Блаватская.

Сам Юнг в своей «Красной книге» отмечал, что у него с детства было «два Я». Он начал писать «Красную книгу перед началом Первой Мировой войны, когда переживал психоз.

В то время ему было около тридцати лет. В этот фолиант вошло множество записок, комментариев и рисунков, нарисованных в манере иллюстраций из старых Евангелий. Интерес к мистике, символам и выражению себя через какие-то образы сохранился у Юнга на всю жизнь. По этой причине юнгианский психоанализ легко и непротиворечиво вбирает в себя все техники, связанные с рисованием изображений, созданием сказок и элементами драмы. Юнг очень досадовал по поводу своей принадлежности к протестантской конфессии, потому как в протестантизме нет символов как таковых. В одной из работ Юнга есть описание того, как он и его отец готовились к аффирмации.

Юнг очень хотел поскорее дойти до главы о Троице, потому как это очень яркий символ и вообще очень sophisticated штука. Однако когда они дошли до вожделенной главы, его отец сказал: «Это мы пропустим, это вообще непонятно про что». С тех пор Юнг совершенно утратил уважение к отцу. Одаренный и тонко чувствующий мальчик-подросток, сумасшедшая мать и слабый, презираемый отец. Отсюда и тот самый тезис про «два Я» – «Я- первое» и «Я-второе». «Я-первое» – это был экстравертный, подвижный гимназист, коммуникабельный и успешный, не вызывающий никаких тревог. А «Я-второе» – это закрытый и склонный к мистицизму интроверт, разговаривающий с куколкой на чердаке и открытый всяческим прозрениям. В этих прозрениях Юнгу являлись две фигуры, сопровождавшие его на протяжении всей жизни – его Анима и старец Филимон (его изображение есть в «Красной книге»).

Эти две фигуры впоследствии стали конституирующими для двух из архетипов Юнга – собственно Анимы и Мудреца/Старца. Для самого Юнга эти понятия были не умозрительными, а изначально пережитыми изнутри. В детстве Юнг мечтал стать археологом, который по черепкам и остаткам восстанавливает целое. Однако, когда умер его отец, семья Юнга оказалась в очень бедственном положении. Юнг мог поступить на бесплатное обучение только на медицинский факультет, основателем которого был его дед. Таким образом, Юнг пошел в медицину не потому, что хотел кого-то там лечить, а просто потому, что других вариантов у него не было.

Он был честолюбивым человеком и блистательным студентом. Когда пришло время определяться с ординатурой, Юнг выбрал психиатрическое направление. В то время самым прибыльным и перспективным направлением считалась терапия, тогда как на психиатрию шли отстающие. В этом смысле выбор Юнга многих удивил, ибо психиатрия в его годы сводилась к электрошоку, душу Шарко и редкими прогулками психов по закрытому дворику. Никакой фармакологии в то время не было вовсе, а душевнобольные воспринимались просто как люди, обреченные доживать жизнь в закрытом «доме презрения». Юнг же в 1903 году не просто поступил в ординатуру, но и стал жить при психиатрической лечебнице (что довольно не банально для блестящего студента, внука основателя факультета и правнука Гёте).

Живя в сумасшедшем доме, Юнг записывает монологи больных, которые блуждают по двору лечебницы, словно тени. Он еще не знает, зачем занимается этим, но старательно фиксирует высказывания душевнобольных. Здесь уже проявляется один из будущих принципов юнгианской терапии – Юнг считал, что психотерапевт ничего не должен делать – он лишь должен помочь здоровью проявиться, войдя в резонанс с больной душой и прислушавшись к тому, о чем та говорит. Одним из «подопечных» Юна был больной шизофренией сантехник, который рассказал ему про мистерию солнца.

Для непосвященного его рассказ был полной дурью о качающихся фаллосах. Однако, через долгое время после того, как Юнг записал «показания» больного – где-то в 30-е годы ХХ века – в Парижской библиотеке был расшифрован древний египетский папирус. И оказалось, что сумасшедший сантехник практически дословно описал литургию митры, несмотря на то, что исходный папирус не был доступен не то что средствам массовой информации, а даже ученым-египтологам. Юнг делает следующий вывод: сумасшедшие способны проникать в коллективный опыт, неведомый здоровому человеку. На этом же тезисе базируется идея Юнга о существовании коллективного бессознательного, которая сегодня если не принята всеми, то уж точно как минимум узнаваема.

В дальнейшем Юнгом отмечено еще множество подобных совпадений, когда высказывания больных находили подтверждение в трудах философов (например, один из шизофреников изложил в своих бредовых мыслях теорию Шопенгауэра).

Диссертация Юнга была посвящена природе оккультных явлений. Его кузина была медиумом, а Юнг проводил с ней эксперименты на тему разговоров с душами умерших. Он же первым провел ассоциативный эксперимент (впоследствии его повторил А. Р. Лурия). Второй кризис (первый был в пубертате) случился у Юнга, когда он уже был женатым доцентом. Случилось это в 1913 году и продлилось примерно с полтора года. В это время Юнг любил выйти после лекции на берег Базельского озера и раскладывать камешки. И так 1, 5 года. Юнг не прекращал работать, но при этом у него была своя медитативная жизнь. В это же время он писал свою «Красную книгу», где фиксировал свои видения и переживания. Книга оказалась не дописанной – в какой-то момент Юнг просто оборвал ее на последней строчке, закрыл и более не трогал, запретив любую публикацию.

Публикация состоялась лишь в 2009 году. Читается очень сложно, но если в нее «въехать»... С периодом второго кризиса связан один из ярких образов, который Юнг приводил в своих дальнейших воспоминаниях – это были Альпы, по которым стекает кровь и месиво из разорванных человеческих тел. Было это накануне Первой Мировой войны. Подобные видения преследовали Юнга в форме ночных кошмаров, но с началом войны они прекратились. Отсюда произошла юнговская идея об антиципации – о том, что наше коллективное бессознательное способно предвидеть события. Юнг женился на самой богатой невесте Швейцарии – Эмме Раушенбах, дочери крупного промышленника.

В этой связи он никогда не нуждался в деньгах и принимал клиентов там, где было удобно ему самому. Будучи уже женатым человеком, Юнг предпринял два длинных путешествия – одно в Индию, где он встречался с местным гуру, а второе в Африку (Кения) – ему было необходимо иногда «погружаться» в подобный новый опыт. При этом часто он заезжал в такие отдаленные районы, куда и сегодня практически невозможно добраться. В своей работе «Йога и Запад» Юнг писал, что европеец не может быть настоящим йогом, поскольку западное и восточное умонастроения изначально различны – если западное изначально экстравертно, то восточное построено иначе. Европеец может усердно соблюдать все асаны и медитативные практики, но он никогда не сможет достичь той глубины, которая доступна восточным йогам. Отдельный кусок биографии Юнга связан с фашизмом.

У Юнга есть несколько трудов с размышлениями о причинах прихода фашизма. Один из выводов Юнга предполагал, что немцы как нация утратили религиозные символы из-за протестантизма, тогда как в католических странах, для которых характерны многие таинства, такое невозможно в принципе. При этом католическую Италию, с которой собственно и пошел фашизм, Юнг почему-то игнорирует, ища причину возвышения фашизма в кризисе веры. Суть кризиса, по мнению Юнга, заключалась в том, что люди перестали воспринимать религиозные символы именно как религиозные – они превратились в какие-то вырожденные трафареты, социальные правила приличия. Юнг писал, что европейская культура фактически перестала быть христианской, и отсюда все беды, вызванные потерей истинного понимания христианской символики. Юнг полагал, что когда пресекается линия оформления глубин бессознательного в виде религиозных христианских символов, то оживают более древние символы – языческие.

А они – более яростные и менее социально адаптированные. На выходе имеем фашизм с его рунами и культом Вотана. Сам Юнг вполне комфортно жил и работал при режиме Гитлера, за что его нередко обвиняли в коллаборационизме с фашистами. Юнг же объяснял свою позицию так, что он является продолжателем немецкой культуры и несет в себе все грехи немецкой нации – в том числе теневые части немецкой нации. По этой причине он не мог просто уехать – ему нужно было прожить это изнутри. Юнг помогал Фрейду эмигрировать в Англию. Кроме того, по некоторым сведениям, портрет Гитлера соседствовал в кабинете Юнга с портретом Альберта Эйнштейна, что в принципе не очень лояльно для гражданина Третьего Рейха. Отдельный интересный нюанс из жизни Юнга – его женщины. Женщин у Юнга было две – это его жена Эмма Раушенбах и Тони Вольфф. Обе женщины всю жизнь жили с Юнгом в одном доме. От Раушенбах у него были дети, а Вольфф была его постоянной пассией. Сам Юнг объяснял это дело тем, что у него две Анимы – «белая» и «черная».

После смерти Эммы Юнг впал в сильнейшую депрессию и пристроил к их общему дому часовню, где занимался раскладыванием камешков. Что касается Сабины Шпильрейн, то она была клиенткой Юнга, приехавшей в Германию в состоянии реактивного психоза. Юнг тогда уже был «молодым мужем», но это не помешало ему завести с клиенткой роман. Свечку никто не держал, но принято считать, что Сабину он-таки периодически харассил. Есть мнение, что Шпильрейн соблазнила Юнга, как любая истеричка может легко соблазнить шизоида.

Однажды Фрейд жестко отчитал младшего коллегу за то, что тот баловался с клиентками, после чего Юнг внял и, по официальной версии, перестал безобразничать. В 1903-04 годах Юнг прочитал работу Фрейда «Толкование сновидений» и совершенно в нее влюбился. Он поехал в Вену на встречу с Фрейдом, они встретились в кафе и проговорили почти 18 часов, оставшись в восторге друг от друга. Отношения Фрейда и Юнга рассматривались многими как некие инцестуозные отношения отца и сына. Фрейд сделал Юнга первым президентом психоаналитической фрейдистской ассоциации. Однако впоследствии Юнг оставил свой пост – он написал книгу «Либидо, метаморфозы и символы», в которой принципиально разошелся с Фрейдом в вопросах либидо. Если у Фрейда либидо только сексуально заряженное, то Юнг понимает его более широко – как психическую энергию в целом.

В своих воспоминаниях, описывая разрыв с Фрейдом, Юнг писал, что он изначально понимал, что публикация этой книги неизбежно приведет к разрыву с Фрейдом, однако «истина оказалась дороже».

Фрейд не простил Юнга. Разрыв оказался очень болезненным. Сам Юнг относился к модификации и развитию своих теоретических изысканий куда более терпимо и благожелательно, чем его старший коллега – он дискутировал, но не рвал человеческих отношений. Фрейдовская же ассоциация предполагает полное принятие его учения, шаг влево-шаг вправо – и вы уже не фрейдист. Джона Боулби вообще посмертно исключили из данной ассоциации за отход от истоков. У юнгианцев все попроще – есть отдельные тенденции и направления, но они вполне гармонизированы друг с другом. Если сравнивать Фрейда и Юнга, то можно сказать, что Фрейд был человеком сознания и человеком науки – с формально-логической точки зрения его теория построена именно как научная теория. Что касается Юнга, то его учение ближе к мифологической концепции. Фрейд рассматривает сознание как регулятор всего, что происходит в психике – оно призвано организовывать все хаотичное, непредсказуемое и непонятное.

У Юнга же все наоборот: он считал, что человек изначально обладает саморазвивающейся и самобалансирующейся психикой, в которой есть какой-то кусочек сознания, который нарушает этот естественный баланс психики. Сознание привносит в психику некий «крен», и если этот «крен» сильно отличается от нашего общего психического баланса, то он выправляется, потому как бессознательное больше и интенсивнее нашего сознания. При жизни Юнг активно контактировал со всякого рода мистиками, внимая мистическому опыту, перерабатывая его и выдавая свой мыслительный конструкт. Юнг считал, что эго европейца укреплено христианскими мифологемами.

Он крайне негативно относился к такому институту протестантской церкви, как коллективная исповедь, считая, что для того, чтобы коснуться бездн, необходимо индивидуально исповедовать Тень – это и есть истинная исповедь. А коллективная исповедь – это чистая формальность. Умер Юнг спокойно, в своем доме. До последних лет жизни он достаточно активно писал книги, сохраняя здравое расположение разума.